Одни жители Афганистана вынуждены давать своим детям седативные препараты, чтобы притупить их чувство голода, другие продают собственных дочерей или свои органы, чтобы свести концы с концами. Между тем в стране, где к власти пришли талибы, а приток денег из-за границы иссяк, наступает зима, которая грозит голодом миллионам, сообщает BBC News.
«Наши дети плачут не переставая и не могут заснуть, а еды у нас нет, — говорит Абдул Вахаб. — Приходится идти в аптеку, брать там таблетки — и давать их детям».
Абдул живет на окраине Герата, третьего по величине города страны, в одном из тысяч маленьких глинобитных домиков, возникших там за последние десятилетия и заполненных людьми, которые бежали от войны и стихийных бедствий.
Гулям Хазрат засовывает руку в карман и вытаскивает оттуда упаковку таблеток. Это алпразолам — транквилизатор, который обычно прописывают при нервных расстройствах.
У Гуляма шестеро детей, младшему из них всего год. «Но я даже ему даю эти таблетки», — говорит он.
Другие показывают упаковки эсциталопрама и серлифта, которые, по их словам, они тоже дают детям. Эти препараты обычно применяются для лечения депрессии и подавления чувства тревожности.
По словам врачей, если давать эти препараты детям, страдающим от недоедания, лекарства могут повредить печень и вызвать множество иных проблем — от хронической усталости до нарушения сна и расстройства поведения.
В местной аптеке мы обнаружили, что за 10 афгани (около 10 американских центов) можно приобрести пять таблеток транквилизатора. Столько же стоит кусок хлеба.
В большинстве семей, в которых мы побывали, люди живут только на хлебе. Одна женщина рассказала нам, что на завтрак они едят сухой хлеб, а на ужин размачивают его в воде.
Как отмечает ООН, на наших глазах в Афганистане разворачивается гуманитарная катастрофа.
Большинство мужчин из пригородов Герата занимаются поденной работой, и такую трудную жизнь они ведут уже не первый год.
Однако когда в августе к власти в стране пришли талибы, их новое правительство никто не стал признавать и приток иностранных средств в Афганистан был заморожен. Это вызвало экономический крах, в результате которого большинство мужчин осталось практически без работы.
В те редкие дни, когда им подворачивается заработок, они получают около 100 афгани, или чуть больше доллара.
По словам Аммара (это не его настоящее имя, мы скрыли его в интересах безопасности), три месяца назад у него изъяли почку. Он показал длинный, еще розовый шрам, который тянется от живота до спины.
Аммару двадцать с небольшим, он в самом расцвете сил (ну или по крайней мере был до операции).
«У меня просто не было иного выхода, — говорит он. — Я услышал, что в местной клинике можно было продать почку. Я пошел туда и сказал, что хочу это сделать. Через несколько недель меня пригласили в эту больницу. Они сделали анализы, а потом вкололи мне что-то, от чего я потерял сознание. Было страшно, но у меня не было выхода».
Аммару заплатили около 270 тыс. афгани (примерно 3100 долларов), большая часть денег ушла на оплату долгов, в которые он залез, чтобы обеспечить семью едой.
«Если мы ужинаем сегодня, значит — не ужинаем завтра. После продажи почки мне кажется, что от меня осталась всего половина. У меня ощущение полной безнадежности, если так пойдет дальше, мне кажется, я умру», — признается молодой человек.
Продажа органов — для Афганистана явление не новое. Это происходило и до прихода к власти талибов. Но сейчас, даже сделав такой болезненный выбор, люди обнаруживают, что все равно не в состоянии сводить концы с концами.
В пустом холодном доме мы встретились с молодой матерью, которая семь месяцев назад тоже продала свою почку. И им тоже нужно было вернуть долг — деньги, взятые на покупку отары овец. Овцы погибли при наводнении пару лет назад, и семья лишилась источника дохода. 240 тыс. афгани (около 2700 долларов), которые женщина получила за почку, оказалось недостаточно.
«Теперь нас вынуждают продать нашу двухлетнюю дочь. Люди, у которых мы заняли деньги, каждый день давят на нас, требуют, чтобы мы отдали им дочь, если не можем расплатиться с долгом, — говорит эта женщина. «Мне ужасно стыдно, — вторит ее муж, — иногда мне кажется, что лучше умереть, чем жить вот так».
Истории о продаже дочерей мы слышали неоднократно.
«Я продал свою пятилетнюю дочь за 100 тысяч афгани», — говорит Низамуддин. Это, насколько мы слышали, меньше половины стоимости почки. Мужчина сильно прикусывает губу, его глаза наполняются слезами.
Голод лишает людей достоинства, с которым они жили всю свою жизнь.
«Мы понимаем, что поступаем против законов ислама, что ставим под угрозу жизни наших детей, но другого выхода нет», — говорит один из местных старейшин Абдул Гафар.
В одном из домов мы познакомились с жизнерадостной четырехлетней Назией, которая корчила смешные рожицы, играя со своим полуторагодовалым братиком Шамшуллой.
«У нас нет денег на еду, поэтому я объявил в местной мечети, что хочу продать свою дочь», — говорит ее отец Хазратулла.
Назию продали с тем, чтобы она вышла замуж за мальчика из семьи, которая живет в провинции Кандагар на юге страны. Ее отошлют к будущему мужу, когда ей исполнится 14. Хазратулла уже получил две оплаты в счет будущей сделки.
«Я потратил деньги на еду и лекарства для младшего сына. Посмотрите, как она голодает», — говорит Хазратулла, задирая рубашку на раздутом животе Шамшуллы.
По данным международной независимой гуманитарной организации «Врачи без границ» (Médecins Sans Frontières (MSF), в этом году в их афганские отделения поступило на 47% больше пациентов с симптомами недоедания, чем за прошлый год.
Центр питания MSF в Герате — единственное хорошо оснащенное заведение такого рода, оно обслуживает не только этот город, но и соседние провинции Гор и Бадгис, где показатели недоедания повысились на 55% по сравнению с прошлым годом.
В центре увеличили число коек, чтобы справиться с потоком прибывающих на лечение детей, но клиника почти всегда переполнена. При этом все чаще детей приходится лечить не только от недоедания, но и от других заболеваний, развившихся на его фоне.
Омид страдает от недоедания, к тому же у него грыжа и сепсис. В свои 14 месяцев он весит всего 4 кг, в то время как, по словам медиков, ребенок его возраста должен весить по меньшей мере 6,6 кг. Его матери пришлось взять деньги в долг, чтобы добраться до клиники, после того, как Омида начало постоянно тошнить.
Мы обратились к представителю правительства талибов в Герате Хамидулле Мутавакилю с вопросом о том, что власти делают для решения проблемы голода.
«Эта ситуация — результат международных санкций в отношении Афганистана и замораживания афганских активов, — вполне предсказуемо заявил Мутавакиль. — Наше правительство старается выяснить, скольким людям нужна помощь, но многие лгут по поводу своих условий жизни, потому что рассчитывают получить помощь». Представитель талибов продолжал настаивать на этом, несмотря на то, что ему продемонстрировали ошеломляющие свидетельства тяжелой ситуации.
Он также утверждал, что талибы стараются создать рабочие места. «Мы рассматриваем возможность открытия железорудных шахт и проекта по прокладке газопровода», — подчеркнул представитель правительства, хотя маловероятно, чтобы это произошло в ближайшее время.
Между тем, сами афганцы признавались, что чувствуют себя брошенными на произвол судьбы и правительством талибов, и международным сообществом.
Голод — это медленный и тихий убийца, его последствия становятся заметны не сразу. И пока мир отвернулся от Афганистана, настоящие масштабы кризиса так и могут остаться неизвестными, потому что подсчеты вести просто некому.
