Это обычный дом в селе Новоишимском Северо-Казахстанской области, живет в котором рядовая семья. На первый взгляд. С некоторых пор соседи стали замечать: со двора стали часто доноситься детские голоса.
Арай
Думала ли она, что станет многодетной мамой? Признается: нет, не до этого было. Об этом чуть позже.
Росла в небольшом селе, недалеко отсюда, оба родителя – с инвалидностью. О них Арай рассказывает с большой теплотой, хотя с юности привыкла заботиться о себе сама. Старший брат рос у дедушки с бабушкой, с двумя младшими братьями разница в семь -восемь лет.
Выпускного вечера у нее не было – вместо школьных уроков начались уроки жизненные. Первая любовь, случайная беременность в 17 лет. Поженились. С супругом, который был на год старше, не заладилось. Рождение дочери, через короткое время сына, к сожалению, не стало цементом для отношений, а лишь усугубило разлад. Не помогла сохранить брак и поддержка свекрови. Кстати, женщины сохранили теплые отношения по сей день.
«Мы были совсем не готовы к семейным отношениям», — коротко говорит о причине развода.
Как решилась уйти? Говорит, что такой у нее характер: делаешь — не бойся, а боишься — не делай. Внешне улыбчивая, общительная, живая, но чувствуется внутри стержень.
Не страшась пересудов, девушка села в автобус до Петропавловска. Из «багажа» — двое малолетних детей, аттестат об общем среднем образовании и пустой кошелек.
«Я от волнения автобусы перепутала и в Новоишимское приехала. Никого не знаю, без денег… Хорошая женщина приютила, я поверила, что все будет хорошо. Жилье нашла, устроилась официанткой, полы мыла – куда без образования? Мысли об одном были: как бы детей прокормить», — делится собеседница. Профессии осваивала на ходу: секретарь, лаборант, курьер отделения железной дороги…
На фоне затяжного стресса обострилась старая болячка – ранее врачи диагностировали кисту в горле. Начала лечиться сначала в своей области, потом направили в алматинский институт лучевой хирургии. Там Арай услышала слово «онкология». По молодости не поняла ее смертельной опасности.
«Врач сидит успокаивает меня, а я заглядываю ему в глаза и тихо спрашиваю, можно ли отлучиться, чтобы в местном вузе про поступление узнать. Он подумал, я в состоянии аффекта…А я хотела жизнь свою построить, детям ума дать. Он потом мне записку написал для декана, я ее в документы и вложила. Так и поступила, я к тому времени уже кокшетауский колледж окончила. Выучиться там тоже добрые люди помогли. Мне везет по жизни»,- с юмором вспоминает она.
После восьмой химии сдали нервы – отказалась от лечения и уехала домой. Подумала: что будет, то будет. А пока силы есть, надо работать. Арай заметили и предложили инженерскую должность. Зарплата выросла. Стала деньги откладывать на собственную квартиру. Купила ее у одного, как потом выяснилось, не совсем честного человека.
«Он мне по поддельным бумагам продал. Я поверить не могла, рыдала. Опухоль опять душит. В руки себя взяла, пошла в прокуратуру. Потом суд. На третьем заседании приняли решение в мою пользу: на это жилье изначально документов не было, бесхозное было. Я подала на легализацию имущества. Когда получила в собственность, продала, чтобы начать строить дом: всегда хотела родителей к себе забрать. Нашла готовый фундамент, достроила, перевезла их восемь лет назад, младший брат переехал сюда»,- продолжает Арай.
Надо сказать, все это женщина делала, параллельно занимаясь здоровьем, перенесла несколько операций. Дочери 20, сыну — 19.
«Макта и Елдар — очень отзывчивые. Отучились, работают, помогают»,- не без гордости говорит она.
Еще один шанс
«Мы с Саятом познакомились зрелыми, самостоятельными людьми. Вообще, я поставила на личной жизни крест: так спокойнее. После встречи с ним моя жизнь изменилась на 180 градусов. За шесть лет поняла, что брак может быть прочным, а мужчина – надежным»,- констатирует Арай.
Саят и вправду производит впечатление «крепкого плеча»: немногословный, уверенный, сильный. Вроде бы закрытый, а улыбка широкая, открытая.
«Сразу предупредила: у меня дети и болезнь, которая не оставила возможности забеременеть. Ему хоть и к 40 было, но женат не был. Не испугался. Оформили отношения, попробовали жить в Нур-Султане. Не сложилось как-то, хотя с заработком было все хорошо. Мое физическое состояние там ухудшалось, а тут весть о смерти мамы… Вернулись в Новоишимское», — вспоминает она.
«В нашем доме слово «приемные» под запретом»
«Я наблюдала, как Саят возится с сыном моего брата: тискает, бесконечно игрушки покупает. Сердцу не прикажешь. Потом предложила: давай усыновим, он с радостью согласился. Оказывается, сам хотел сказать, но боялся обидеть меня», — объясняет собеседница.
Арай говорит, что они пересмотрели кучу информации, взвешивали «за» и «против» — дело ведь архиответственное. Обратились в госорганы, подали документы для включения в школу приемных родителей в Петропавловске. Обучились, сдали тесты. Саят и Арай благодарны за помощь специалистам школы — Хорлан Жайсенбаевой и Наталье Гулькиной.
Оставалось выбрать ребенка. И это оказалось самым сложным.
«Столько детских историй узнали, душа разрывается. Мы хотели мальчика, совсем малыша. Я сама стала республиканскую базу смотреть и нашла в одном детском доме Назара. Показала мужу, мы просто влюбились», — делится она.
Свою первый приезд в тот детский дом Арай вспоминает, сдерживая слезы:
«Поехали все: я, Саят, Макта и Елдар. Увидели вживую — растаяли просто, сомнений не осталось. Но нам сказали, что от этого ребенка потенциальные приемные родители отказывались 12 раз, представляете?! Мы запаниковали: как, из-за чего, у него тяжелое заболевание? Когда узнали в чем дело, поняли, почему сначала был осторожен в беседе персонал. Вдруг мы тоже «проходные», зачем зря ребенка травмировать. У мальчика два брата и сестра — вот причина. Все одного хотят забрать, а по закону родных разлучать в таком возрасте нельзя», — рассказывает Арай.
Назар – самый младший, ему три года. Старшим братьям Еркебулану и Раилю – восемь и шесть, сестре Жанель – семь. Познакомились со всеми. В основном молчали: дети – привычно, у взрослых – ком в горле встал. Выходя из комнаты, Раиль обнял Елдара на прощание:
«Нас не забирают, нас много…», — прошептал малыш.
Арай вспоминает, что после 20-минутного общения вышли оттуда растерянные. Обернулись и увидели, что ребята провожают их – прилипли к окну. Решение, по ее словам, они приняли сразу – семейный совет состоялся на скамейке у детского дома.
Женщина не скрывает: знакомые их обсуждали, некоторые откровенно крутили пальцем у виска. В опеке резонно отговаривали: это эмоции, подумайте хорошенько…
Как Еркебулан, Жанель, Раиль и Назар попали в детский дом — отдельная, очень печальная история. Женщина не любит про это говорить.
«Незачем, это наши дети», — твердо говорит она.
Уже полгода они живут большой дружной семьей. Первое очевидно, по поводу второго не обманешь, это бросается в глаза – дети буквально светятся от счастья. Вшестером въехали в дом – тот самый, который Арай строила для родителей.
«К нам стали незнакомые люди приходить: что-то приносить, помощь предлагать. А нам ничего не нужно, мы самодостаточные. Руки-ноги есть, заработаем. В основном с детьми я, перешла на удаленный формат работы. Ходят в школу, детский сад. Сейчас осталось только дооформить документы — и мы официально их папа и мама. Обманывать не буду, поначалу не все шло гладко, но мы были к этому готовы. Это нормально, детский дом был для них привычной средой, и они не знают, как жить в семье. Первые дни Еркебулан не принимал нас: не слушался, огрызался, не садился с нами за стол. Прятал свои вещи и еду для младших, ночью кормил их. Это защитная реакция. Между нами – 38-летней женщиной и восьмилетним мальчиком — состоялся взрослый разговор. Поплакали вместе, он попросил меня: «Люби меня». А я их как будто всегда любила и ждала. В нашем доме слово «приемные» под запретом. Благодарна им за новые планы, мечты. Мы с Саятом решили строить новый, просторный дом», — говорит счастливая многодетная мама.
Аэлита Таева.
Фото автора (публикуем с разрешения Арай)
